Игорь Каляпин,
правозащитник. Председатель межрегиональной общественной организации «Комитет против пыток», член Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека:

"Надеюсь, что, может быть, не завтра, но через год или через пять лет история с самоубийством Славиной еще получит процессуальное продолжение"

02.10.2021 9:00

Сегодня исполняется год со дня самосожжения главного редактора «Коза.Пресс» Ирины Славиной. Практически сразу после гибели журналистки межрегиональная общественная организация «Комитет против пыток» начала независимое расследование данного инцидента. Ее председатель, правозащитник Игорь Каляпин рассказал ИА «Говорит Нижний» о том, что удалось выяснить и каковы результаты расследования.

— Мы полагаем, что в отношении Ирины Славиной, как и в отношении еще целого ряда нижегородских активистов, осуществлялся прессинг. То есть у нас есть несколько человек, в отношении которых каждый раз, когда возникает возможность, проводятся профилактические мероприятия. Как правило, инициатором выступает центр по противодействию экстремизму – это спецподразделение МВД. Он либо своими руками, либо руками других полицейских служб устраивает обыски, оперативно-розыскные мероприятия, цель которых на самом деле не получение какой-либо информации, никакая не профилактика, а создание неудобств для людей, которые, с их точки зрения, лезут не в свое дело, мешают жить местным чиновникам. То активисты у нас, например, контролируют, как парк «Швейцария» ремонтируют, то начинают выяснять, почему в микрорайоне «Цветы» застрелили каких-то граждан из республики Ингушетия. Не хочу называть другие фамилии, но это была не только Славина. И они постоянно оказывались объектами такой неприятной, травматичной профилактики. Таким образом активистам говорят: не ваше это дело, мы с чиновниками сами вопросы порешаем.

В этот раз в связи с расследованием в отношении Михаила Иосилевича (уголовное дело до сих пор существует, и там тоже надо еще разбираться, насколько законно все проводилось и до сих пор проводится), центр по противодействию экстремизму предоставил в распоряжение следствию, которое осуществлял следственный комитет, определенную оперативную справку. В ней говорилось о том, что Славина была соратником Иосилевича по некоему общественному движению и тоже могла сотрудничать с нежелательной организацией, в сотрудничестве с которой обвинили Иосилевича. И якобы дома у Славиной могли находиться документы и ценности, доказывающие участие Иосилевича в деятельности нежелательной организации.

Абсолютно убежден (это я уже говорю не по результатам расследования, а высказываю свою позицию) в том, что у оперативных сотрудников центра по противодействию экстремизму никаких данных, которые бы позволяли делать такие предположения, не было. Эта справка была составлена с одной единственной целью – чтобы следователь следственного комитета, который расследовал дело Иосилевича, мог провести, а при получении такой справки просто обязан, вот этот достаточно травматичный обыск в квартире у Ирины Славиной. Причем он проводился специально таким образом, чтобы доставить ей как можно больше неудобств, чтобы как можно больше ее задеть, влезть в ее личное пространство. Вспомним, что обыск начался рано утром, с бензорезом, с участием силовых подразделений. Поскольку это был не первый, и даже не десятый эпизод такого, мягко говоря, прессинга, а грубо говоря – травли, то человек не выдержал.

— Значит ли это, что было доведение до самоубийства?

— К сожалению, обвинения, которые по понятным причинам сгоряча были высказаны в адрес следователя, и говорилось о доведении до самоубийства – это, конечно, не совсем корректно. На самом деле, еще раз говорю, не следователь виноват в том, что обыск состоялся. Виноваты были те люди, которые официально передали в распоряжение следователя упомянутую ранее оперативную справку о наличии у Славиной неких предметов и документов, которые могли являться уликами. Это – фантазия. Никаких таких материалов у нее быть не могло. Более того, когда после гибели ее родственники стали забирать вещи, изъятые во время обыска – компьютер, блокноты и так далее, — они даже не были осмотрены. Им все легко отдали. Это о чем говорит? О том, что никакого интереса для следствия эти предметы не представляли. Обыск проводился ради обыска, а не для того, чтобы что-то найти. И делалось это по инициативе и на основании документов, которые предоставил следователю центр по противодействию экстремизму. Это их работа.

Если говорить о доведении до самоубийства как составе преступления, то его здесь нет, мне как юристу это было понятно изначально. Цель у всех этих действий была совершенно другая – вывести человека из равновесия, доставить ему неудобства. Проще говоря, гадость сделать очередную. Это называется прессинг. И, наверное, любой активист, не обязательно политический, а гражданский, прекрасно понимает, что это такое, когда тебе намеренно мотают нервы, как ты прежде чиновникам. Конечно, никто не добивался, чтобы Славина покончила с собой. Но, на мой взгляд, очевидно, что было превышение должностных полномочий, потому что люди использовали закон, специфические властные полномочия, я имею в виду, прежде всего, оперативных сотрудников центра по борьбе с экстремизмом, и, может быть, во вторую очередь следователя. Они использовали полномочия не с теми целями, которые закон предоставляет.

— Как вы думаете, у вашего вывода есть какое-то будущее?

— Я про будущее своих выводов вам ничего сказать не могу. Другое дело, что земля круглая. Я этот вывод довел не только до вашего сведения. Я его в нескольких специальных инстанциях высказал и обосновал. Надеюсь, что, может быть, не завтра, но через год, а может быть, через пять лет эта история еще получит процессуальное продолжение. Есть такой шанс. Потому что на самом деле обстоятельства установлены. У конкретных документов есть конкретные авторы. Вопрос только в том, что мы не имеем допуска к просмотру оперативных материалов центра по борьбе с экстремизмом, а, значит, не можем проверить, на основании чего появилась справка, которая позволила провести обыск у Славиной. Это секретные документы. Проверять их может только специальное управление прокураты — отдел по надзору за оперативно-розыскной деятельностью. И то со специальными допусками. Мы сейчас не в состоянии от них этого добиться. Но документы все есть и будут храниться очень долго. У нас ведь, знаете, по делу Сорокина люди, которые пытками Новоселова занимались, через 15 лет были осуждены.

Часть гражданских активистов придерживается версии самопожертвования, то есть Ирина Славина сожгла себя, чтобы «разбудить общественность». Вы осмысливали это высказывание? В нем есть истина?

— Я считаю, что отчасти это, пожалуй, правда. Дело в том, что я не был ее близким знакомым. Но мы с ней несколько раз общались достаточно откровенно. Она у меня брала интервью, и после этих интервью у нас случались продолжительные беседы. Я знаю, что она очень глубоко переживала каждую историю, о которой писала. Это была не отстраненная профессиональная работа, она каждый раз тратила очень много эмоций. И когда не видела какой-то адекватной реакции, прежде всего эмоциональной, ни от власти, ни от общества, к сожалению, тоже, то это ее сильно травмировало. Ей казалось, что всем на все наплевать, люди спят, их ничем не разбудить, они думают только о каких-то бытовых вещах. Все это Ирина с большой горечью проговаривала, когда мы с ней беседовали. Думаю, что ее поступок в значительной степени был вызван эмоциональными переживаниями. Если честно, до сих пор больно об этом говорить.

Фото: hrdco.org; facebook.com/slavirina.

Автор публикации

Публикации: 8199

Читайте также

Ничего не найдено

Уважаемые читатели!
Оставить свой комментарий, поделиться новостью и сообщить об ошибке Вы можете на нашей странице ВКонтакте и в telegram-канале "Говорит Нижний".