"Система и дальше будет развиваться в направлении полной зависимости нижестоящих чиновников и депутатов от вышестоящих"

На прошлой неделе стало известно сразу о двух важных политических инициативах нижегородских властей. Первая – это предложение губернатора в связи с завершением преобразования всех муниципалитетов в городские округа отменить закон о выборах глав МСУ. Вторая – предложение прокуратуры снимать мэров и лишать мандатов депутатов в связи с «недоверием». Прокомментировать эти две новости мы попросили нижегородского политолога, доктора философских наук Сергея Кочерова.

– Сергей Николаевич, как вы оцениваете предложение отменить закон о выборах глав МСУ?

– Если предоставить главе региона самолично выбирать глав городов от областного центра до менее крупных населенных пунктов, то в таком случае выбор глав МСУ становится ненужным. Для главы региона так, безусловно, удобнее. 

И до этого губернатор, как мы знаем, фактически определял, кто будет главой областного центра. Поэтому здесь я не вижу чего-то противоречащего логике выстраивания такой иерархии власти, при которой вышестоящий начальник определяет, кто будет возглавлять подведомственные ему территории. 

То есть здесь отношения президента и глав регионов проецируются на отношения глав регионов и глав городов на местах. Правда, выборы губернатора у нас еще проводятся. Но фактически они у нас сводятся к референдуму о доверии населения к действующей власти.

– А что вы думаете по поводу отставки мэра и депутатов из-за якобы имеющегося к ним недоверия?

– С одной стороны понятно, что в значительной степени подвержены коррупции нечистоплотные главы городов и депутаты. И, соответственно, либо губернатор, либо депутаты вправе принять решение о выражении недоверия, то есть фактически об отстранении от должности или о лишении мандата. Очевидно, что решение о недоверии будет приниматься на основе материалов прокуратуры. 

Сама по себе это идея нормальная. Потому что странно было бы, если о человеке известно, что он берёт взятки или занимается какой-то противоправной деятельностью — и при этом он остается защищен тем, что имеет, например, депутатский мандат.

Как это будет применяться — это уже другое дело. Таким образом могут избавляться от неугодных депутатов. Например, от тех, кто входит в оппозицию к главе города или округа.

– А такие остались?

– Речь идет не только о политической оппозиции, но и о личной оппозиции. Среди депутатов есть люди, которые с точки зрения главы города или с точки зрения самих депутатов слишком много на себя берут, слишком амбициозны; люди, которых подозревают в том, что они и сами хотели бы возглавить город или думу. То есть речь не о политических отношениях, а об отношениях личных и борьбе интересов.

– Такая практика началась во время президентства Медведева, когда он уволил мэра Москвы Лужкова, верно?

– Да, по-моему Медведев именно с такой формулировкой Лужкову отказал в праве дальше занимать должность мэра Москвы. Я не берусь судить, при Медведеве ли это началось. Возможно, что при Ельцине были уже такие случаи.

– Но должно ли при этом быть решение суда?

– Насколько я понимаю, это происходит так. Прокуратура предоставляет некоторые материалы. На основании этого депутаты могут решить, что тот или иной глава или депутат утратили к себе доверие, и лишить этого депутата или мэра власти. Да, суд должен вынести окончательное решение, но между предоставлением материалов и решением суда может пройти немало времени. Человек может подавать апелляцию. Всё это может тянуться год-два. Поэтому, по недоверию человек отстраняется от работы, но за ним остается право реабилитироваться, если он докажет свою невиновность.

– Как вы считаете, могут ли практику выражения недоверия применять к чиновникам? Например, за наличие у них иномарок люксовых брендов и дорогой недвижимости? 

– Насколько мне известно, подобные законы существуют. Там даже определена степень родства, при которой человек освобождается от должности. Если имущество, происхождение которого нельзя объяснить, записано на жену и детей, и этот человек занимает видную должность, то делаются определенные выводы. Но наши чиновники достаточно поднаторели в таких делах. Они просто переписывают сомнительное с точки зрения закона имущество на более дальних родственников. Например, на племянников и племянниц или двоюродных братьев и сестёр. 

– А если это не видная должность, если речь о рядовом, не публичном чиновнике? Это заместители, начальники отделов, ведущие специалисты…

– Насколько мне известно, именно их, как правило, и берут в разработку органы следствия. Потому, что чем выше начальник, тем труднее довести дело до юридического завершения. А заместители и начальники отделов чаще всего и подпадают под карающий удар наших следственных органов. Так что тут никакой проблемы нет. Главное – это желание довести дело до конца.

– Насколько актуально принятие этого и подобных законов? Стоит ли ожидать новых инициатив в таком духе?

– При той бюрократической системе, которая создана, да ещё и в условиях специальной военной операции, когда власть заинтересована в цементировании своих рядов и в изгнании тех, кто явно проштрафился, – всё логично и понятно. Система и дальше будет развиваться в этом направлении – в направлении иерархизации, в направлении полной зависимости нижестоящего чиновника или депутата от вышестоящих.

Фото: Андрей Абрамов.

Автор публикации

govoritNN

Публикации: 8369